Невинные забавы Фике
(Рассказ)
Фике, получив власть над огромной полуазиатской империей, не получила самого
главного, чего жаждет, в принципе, любая деревенская баба: сексуального
удовлетворения. Нет, любезный друг Гришенька Орлов был, конечно, жеребцом
отменным, и удовлетворить мог любую… но только не Екатерину. Ей в тайне хотелось
большего… Желания её были неуёмны, а эротические фантазии – необузданны. Только
во сне императрица полностью раскрепощалась, отдаваясь самому последнему, –
грубому и вонючему, – русскому мужику с лошадиным… извиняюсь за выражение,
хером. Это несказанно возбуждало Фике, особенно отвратительный, смрадный дух от
партнёра, и она неистово кончала, – долго и сладко, – как никогда ещё – наяву.
Образ мужика – тайного фантастического партнёра царицы – постепенно
конкретизировался: это был чернобородый, подстриженный по-казацки в кружок,
симпатичный лицом каторжник. На руках и на ногах у него были цепи. Мужик сидел в
большой клетке, которая почему-то стояла на телеге, и улыбался Екатерине
лукавой, как казалось ей, эротической улыбкой.
Кто он был? За что его посадили в клетку? Эти вопросы страшно волновали во сне
Екатерину, но ответить на них она не могла. В снах почему-то не было рядом
привычных министров и вообще не было никого из придворных, – только мужик в
клетке и она, Фике, отдающаяся чернобородому каторжнику. Совокуплялась она с ним
тут же, прямо в его клетке, и это особенно возбуждало. Императрица теряла
голову, и начинала выделывать чёрт знает что: целовала каторжника всего с головы
до ног… даже член, чего наяву не делала даже Гришеньке. Член у каторжника был
огромный, со вспухшей грибной шляпкой, глянцевитой головкой. Императрица
облизывала её и пьянела от одной мысли, что она проделывает нечто непотребное.
Но ей это ужасно нравилось и она блаженствовала. Возбуждала себя при этом
пальчиками, неистово теребя промежность и мастурбируя вставший клитор. Она была
совершенно обнажена, и стояла перед чернобородым грубым каторжником на коленях.
Она – единоличная правительница огромной империи! Во сне от всего этого безумно
кружилась царицына голова, и сладко замирало сердце.
Помимо этой маленькой эротической тайны, у Фике были и другие, о которых ни за
что не призналась бы не то что любезному другу Гришеньке, но и покойной матушке.
Императрица была тайная мазохистка. Её возбуждал один вид розог, плетей, кнутов
и прочих предметов подобного рода. Она не пропускала ни одной экзекуции в Тайной
канцелярии, наслаждаясь видом окровавленного обнажённого тела, извивающегося под
ударами, как змея. Особенно её волновали женские страдания. Она представляла на
месте этих несчастных себя и неистово, прямо во время экзекуции, кончала в
панталоны. Благо, платья у неё были пышные, кружевные, длинные и этого никто не
видел. По ногам у неё текло… и Фике опасалась только, чтобы не капнуло ненароком
на пол. Переходя с места на место, она распалялась всё больше и больше, вид
истязуемой нагой преступницы приводил её в экстаз, и царица могла кончить за это
время несколько раз. Когда пороли мужиков, Екатерина представляла, что это
хлещет их обнажённые ягодицы она сама, и от этого тоже чувствовала сладостную
истому в теле. Наверное, она была и садисткой.
Ещё Фике нравилось наблюдать за совокуплением животных: собак или лошадей. Это
тоже её возбуждало и, как ни странно, – наталкивало на соответствующие мысли…
Императрица думала, что неплохо было бы попробовать столь экзотических
любовников и самой… Особенно её интересовали гениталии молодых жеребцов. Ни у
какого реального друга Гришеньки не могло быть такого большого хера. Ей хотелось
попробовать и, в то же время, страшила эта мысль. Орган был слишком большой для
её сравнительно маленькой… раковины. Но как это, должно быть, волнующе и
сладко!
Мечтала императрица и об ещё одних экзотических ловеласах – видела как-то в
свите одного знатного английского вельможи, – об арапах! Вот уж, право, какое
чудо природы – совершенно чёрный человек! И мужское достоинство, должно быть,
совершенно
|