(Рассказ)
Утром в номер, где остановились путешественники из Российской империи, постучал
бравый немецкий фенрих в жёлтой униформе и ковбойской шляпе, правое поле которой
было сильно загнуто вверх и вплотную прилегало к тулье. Он сообщил, что
сопровождение, которое давеча пообещал им генерал-губернатор колонии, прибыло и
ожидает на улице у входа, и что пора отправляться в путь. Руководитель
экспедиции, обрусевший немец Борис Кляйн, профессор Варшавского Русского
императорского университета, поблагодарил, предложил унтер-офицеру позавтракать,
но тот вежливо отказался. Сказал, что уже завтракал. Когда профессор и двое его
спутников: студент историко-филологического факультета, поляк Феликс
Левандовский и работник, русский парень из Турции, казак-некрасовец Иван
Меркулов, вышли на улицу, – увидели у подъезда под пальмами человек десять
чернокожих полицейских в тропической униформе цвета хаки, в красных фесках на
головах, вооружённых старыми германскими винтовками. У фельдфебеля, как и у
немецкого унтер-офицера в кобуре на боку висел пистолет. Тут же горой были
навалены тюки с поклажей, куда расторопные гостиничные портье сложили и
вынесенные из номера вещи русских путешественников.
Борис Кляйн заранее, ещё в России, изучил карту германской Восточной Африки,
наметил маршрут и конечную цель экспедиции. Это был северо-восток колонии,
Масайская степь. Туда вела единственная на севере Узамбарская железная дорога.
Но как до неё добраться из Дар-эс-Салама Борис Иванович не знал и
поинтересовался у фенриха, которого звали Дитмар Зильберштейн.
– Ничего нет проще, – ответил тот, беспечно махнув рукой. – Мы можем
воспользоваться служебным транспортом. Начальство должно выделить моему
полицейскому отделению грузовое авто в связи с командировкой в округ Аруша. На
грузовике мы доберёмся до Танги, откуда начинается Узамбарская железнодорожная
линия. Колониальное полицейское управление забронировало для моих аскари места
третьего класса в поезде, идущем до Неймоши. Я поеду, естественно, отдельно от
туземцев, в вагоне первого класса. Вам и вашим слугам, господин профессор,
придётся добираться за свой счёт. Я рекомендую вам первый класс вместе со мной.
Слугам можете взять билет в вагон третьего класса, вместе с моими чернокожими
полицейскими.
Профессор Кляйн сейчас же согласился. Заметил только, что так называемый слуга у
него всего один, а студент Феликс Левандовский – компаньон, тоже учёный историк.
Немец принял это к сведению, извинился и вновь отошёл к своим чернокожим
аскари.
Поляк Левандовский от перемены климата чувствовал себя не совсем бодро. У него
раскалывалась голова, от непривычной африканской пищи мутило, сильно хотелось
спать. Феликс вяло реагировал на происходящее и хотел только одного: поскорее
сесть в машину, чтобы тут же провалиться в глубокий сон.
Вскоре к гостинице, нещадно пыля и воняя бензином, подкатил полуторатонный,
крытый немецкий «Ллойд 60PS», и аскари стали с шумом рассаживаться в кузове.
Туда же погрузили поклажу путешественников, приглядывать за которой должны были
Иван Меркулов и Феликс. Фенрих Зильберштейн и профессор Кляйн устроились в
кабине рядом с водителем немцем. Машина, взревев мощным двигателем в шестьдесят
лошадиных сил, тронулась с места.
Попетляв по кривым и узким городским улочкам, распугав домашнюю птицу у
двухэтажных, построенных в стиле местного народа суахили домов, и закутанных в
длиннополые узорчатые одежды с капюшонами дар-эс-саламских женщин, несущих на
рынок на головах огромные вьюки с поклажей и кувшины, авто вырвалось на прямую
трассу.
Феликс Левандовский, как только оказался в кузове грузовика, на деревянной
ребристой скамейке между плотным и жилистым, чёрным, как антрацит, аскари и
казаком-некрасовцем Иваном Меркуловым, сразу же закрыл глаза и задремал. От
сильной качки то и дело ронял голову то на плечо полицейского солдата, то на
плечо Ивана. Феликс проспал почти всю дорогу до реки Пангани, причём так крепко,
что если бы даже напал какой-нибудь неприятель и принялся палить из пушек,
|